...Более ста лет назад английский писатель еврейского происхождения Исраэль Зангвилл (1864-1926) опубликовал книгу "Мечтатели из гетто". В ней приводятся беллетризированные биографии "свободомыслящих" евреев, которые вызывают у автора явную симпатию. Среди них - Бенедикт (Барух) Спиноза и Фердинанд Лассаль, Шабтай Цви и Генрих Гейне. Каждый из них по-своему хотел не только стать лично "свободным", но и помочь выйти на "верную дорогу" процветания и благополучия своим "заблудшим" собратьям, которые, несмотря ни на что, продолжали оставаться верными своему народу и принципам монотеистического иудаизма. Исраэль Зангвилл сконцентрировал главное внимание на творческих исканиях и романтических коллизиях своих героев, не слишком концентрируя внимание читателей на трагическом финале жизненного пути каждого из них.

     Между тем ни один из "мечтателей гетто" не смог найти надежную точку опоры за пределами брошенных ими еврейских общин и сошел со сцены в расцвете творческих сил, разочарованный и покинутый как своими соплеменниками, так и новыми "друзьями и соратниками". Потомок маранов, вернувшихся к иудаизму, Барух Спиноза в 1660 году окончательно порвал с еврейской общиной, взял христианское имя Бенедикт, однако никогда не смог стать своим в "новом мире", где ему постоянно, прямо или косвенно, напоминали о его еврейском происхождении. В 1674 году Спиноза завершил свой главный труд "Этика", но попытка опубликовать его год спустя окончилась неудачей из-за сопротивления протестантских теологов. Автор тяжело переживал непонимание, с которым он столкнулся в "цивилизованной" Европе, и скончался в одиночестве в 1677 году, в возрасте пятидесяти пяти лет.

     Современник Спинозы, Шабтай Цви увлек сотни тысяч евреев ложными мессианскими надеждами и самолично провозгласил себя новым "Спасителем" 31 мая 1665 года в городе Газа. Сразу после этого он отправился в Иерусалим, однако там его несостоятельность была быстро развенчана местными раввинами. Осознав бесполезность пребывания в Святом городе, лжемессия вернулся на свою родину - в Измир. Оттуда он вскоре отплыл со свитой в столицу Османской империи - Стамбул, чтобы убедить турецкого султана в обоснованности своих претензий на царствование в Иерусалиме. Однако на пути к султану корабль с Шабтаем Цви и его единомышленниками был захвачен турецкими властями, и лжемессиия оказался в тюрьме, где, в конечном счете, под страхом смерти принял ислам. Однако и в этом качестве Шабтай Цви, принявший новое имя Азиз Мехмед Эффенди, не нашел покоя и уважения среди своих новых единоверцев. В августе 1672 года "Азиз Мехмед" был арестован по подозрению в тайном соблюдении иудейских обрядов. После многомесячного судебного разбирательства несостоявшийся "мессия" еврейского народа был выслан в провинциальный город Дульциньо, где и скончался в 1676 году, вскоре после своего пятидесятилетия. Под влиянием отступничества Шабтая Цви многие его последователи также приняли ислам, и лишь благодаря вмешательству раввина Натана из Газы, первоначально поддержавшего Шабтая Цви, процесс исламизации евреев Османской империи был приостановлен...

     Переменил свое вероисповедание и знаменитый поэт Генрих Гейне, первоначально носивший имя Хаим. Однако сделал он это не под угрозой смерти, а для того чтобы, по его же словам, "купить билет в европейскую культуру". Решение, принятое поэтом в 1825 году, не принесло ему душевного покоя, и почти сразу после крещения Гейне писал: "Желаю всем ренегатам настроения, подобного моему". В 1848 году пятидесятилетний поэт был сражен тяжелой болезнью, приковавшей его к постели на оставшиеся восемь лет жизни. Гейне рассматривал свою болезнь как наказание за отступничество и в одном из последних трудов -сборнике воспоминаний - писал о пересмотре своих взглядов на еврейский народ и его историю:

     "Как о Создателе, так и о его созданиях - евреях - я никогда не говорил с достаточным уважением... С той поры уменьшилось мое пристрастие к Элладе. Я вижу теперь, что греки были лишь прекрасными юношами, евреи же всегда были мужами могучими, непреклонными мужами, и не только в былые времена, но и до сего дня, несмотря на восемнадцать веков гонений и страданий" (Гейне, Собр. соч. в 10тт, М., 1956-1959, т. 9, с. 122).

     В отличие от Генриха Гейне, один из основоположников и вождей немецкого рабочего движения Фердинанд Лассаль (1825-1864) не испытывал душевных мук в связи с отрывом от истории и традиций своего народа. Вместе со старшим товарищем - Карлом Марксом Лассаль считал, что счастье евреев всего мира, как и людей других национальностей, может быть достигнуто только путем радикальных социальных реформ. В 1863 году Лассаль возглавил созданный им же Всеобщий германский рабочий союз и в это же самое время проявил себя как активный политический деятель на поприще борьбы за объединение немецких земель в единое государство под руководством Пруссии. Бурная общественная жизнь ассимилированного еврея Лассаля прервалась в возрасте тридцати девяти лет. Именно тогда пылкий во всех отношениях Фердинанд вызвал на дуэль румынского дворянина, сделавшего предложение дочери баварского дипломата, в которую Лассаль был безнадежно влюблен. Исход дуэли оказался фатальным для лидера Германского рабочего союза... Однако самым печальным итогом жизни и деятельности Фердинанда Лассаля можно считать тот факт, что со- зданное им немецкое рабочее движение в двадцатые годы XX века выродилось в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП), которая на всеобщих выборах 1932 года получила наибольшее количество голосов добропорядочных бюргеров. И нет ничего удивительного в том, что лидер партии Адольф Гитлер в январе 1933 года получил из рук президента Гинденбурга пост рейхсканцлера Германии...

     Несмотря на то что персонажи книги Исраэля Зангвилла жили в разное время и проявили свой талант в различных сферах деятельности, у них есть одна общая черта: пытаясь физически вырваться из еврейского гетто, жившего по законам Торы, они создавали гетто внутри себя, теряя внутреннюю свободу и пытаясь приспособиться к окружающей действительности практически любой ценой. Именно об этом писал русско-еврейский историк Семен Дубнов в работе "Письма о старом и новом еврействе", впервые изданной в 1907 году: "Средневековый еврей гнул только спину перед своим гонителем-христианином, но никогда не гнул своей совести и не поступался ничем из того, что считал своими духовно-национальными правами; новомодный же еврей, получив возможность высоко держать голову в христианском обществе, стал в угоду этому обществу коверкать свою душу, свой национальный тип, чтобы быть "как можно менее похожим на еврея". Это - модификация рабства, смена внешнего раболепия внутренним" (С. Дубнов и Б.-Ц. Динур "Две концепции еврейского национального возрождения". Иерусалим, 1981, с. 85).

     Именно чувство "внутреннего раболепия" перед арабами заставляет современных израильских левых изобретать маниловские проекты "справедливого решения векового конфликта" - от передачи врагу всей территории Иудеи и Самарии до строительства абсолютно бесполезного забора вдоль бывшей "зеленой черты". Другими словами, современные израильские "либералы", подобно своим старшим братьям из распавшегося Советского Союза, абсолютно спокойно говорят о строительстве нового гетто для евреев на берегу Средиземного моря, аналогичного "большой зоне", созданной большевиками на одной шестой части земного шара в 1917 году. Кроме того, говоря о необходимости изгнания поселенцев из Хеврона, сектора Газы или из предместьев Шхема, "прогрессивные" активисты "лагеря мира" призывают не к чему иному, как к созданию районов "юденрайт" - свободных от евреев, смыкаясь в этом вопросе уже даже не с российскими большевиками, а с их противниками во Второй мировой войне...

     Впрочем, если даже не вдаваться в рискованные идеологические сравнения, с чисто практической точки зрения любая "стена" оборонительного назначения в войнах двадцатого века никому не приносила мира и спокойствия. Тем более это относится к "стенам" века двадцать первого. Великие знатоки истории из левого лагеря рассуждают о преимуществах нового гетто с таким упоением, как будто не было линии Мажино, ничуть не помешавшей гитлеровцам оккупировать Францию в 1940 году, как будто Красная армия не взломала зимой все того же 1940 года сверхпрочную линию Маннергейма, идеально встроенную в сложнейший северно-болотный ландшафт юго-восточной Финляндии...

     И уж кому-кому, как не коренным израильтянам нужно помнить о том, каким блефом оказалась "непроходимая" оборонительная линия Бар-Лева, рухнувшая за несколько часов под ударами египетской армии в первые часы Войны Судного дня в октябре 1973 года. Строительство линии военно-инженерных сооружений у Суэцкого канала и ее мнимая надежность должны были стать одним из главных козырей в предвыборной кампании Партии труда (тогда она называлась МААРАХ) осенью семьдесят третьего... Вот что говорилось, например, в пропагандистской брошюрке маараховца, посвященной линии Бар-Лева:

     "На берегу Суэцкого канала царит тишина. Тишина царит в Синайской пустыне, в секторе Газы, на Западном берегу, в Иудее и Самарии, на Голанских высотах... Все это - результат сбалансированной, смелой и дальновидной политики". Так и хочется добавить - мудрой ленинской партии и советского правительства.

     Однако в середине октября 1973 года израильтянам, как, впрочем, и евреям во всем мире, было не до шуток. Трещала не просто военная машина ЦАХАЛа, трещала вся политическая система, основанная на бахвальстве, лжи и признании оборонительной тактики -тактики "мечтателей из гетто" единственно правильной, то есть "сбалансированной, смелой и дальновидной". Девятого октября, после первой неудавшейся контратаки наших сил, министр обороны Израиля Моше Даян произнес на встрече с журналистами апокалиптическую фразу: "Мы теряем Третий храм". В устах кибуцника и социалиста Даяна, лично передавшего Храмовую гору иерусалимскому муфтию со словами: "Забирайте себе этот Ватикан!", фраза о потере Третьего храма звучала особенно цинично. Впрочем, цинизма левым было никогда не занимать.

     Похоже, в современном военно-политическом лексиконе Государства Израиль слова "наступление" не существует вообще. Есть только "хагана" (оборона) и "несига" (отступление). Даже наступательная по форме операция в Иудее и Самарии, начатая после пасхального погрома в Нетании в конце марта, получила название "Защитная стена". И потому нет никакого сомнения, что эта операция должна завершиться провалом, даже если бы и не последовало грозного окрика заокеанского дядюшки, которому, как выясняется, глубоко наплевать на то, что в терактах будут вновь умирать мирные жители Израиля. Но ведь так было не всегда. Это израильским левым удалось убедить американскую администрацию, что измученные евреи хотят мира любой ценой. Именно представители "прогрессивной" израильской интеллигенции растрезвонили на весь мир сказки о "жутких страданиях" палестинского народа на "оккупированных территориях", хотя на самом деле арабы в Иудее и Самарии жили и живут намного лучше, чем в любой арабской стране, за исключением разве что Саудовской Аравии и стран Персидского залива.

     Сегодня немногие помнят о том, что летом 1987 года писатель Давид Гроссман отправился в путешествие по Иудее и Самарии. Один, без охраны и без риска быть разорванным на куски озверевшей толпой, правдоискатель Гроссман спокойно проехал через Рамаллу и Шхем, Газу и Калькилию, после чего написал душераздирающую книгу "Желтое время", которая сразу получила большую популярность среди "оккупированного населения" и его вождей, прятавшихся в Тунисе и Дамаске от справедливого возмездия за совершенные ранее кровавые теракты. Приблизительно в это же время другой популярный писатель - Йорам Канюк изложил свое политическое кредо в такой садомазохистской форме. "Сегодня слова "Эрец-Исраэль" вызывают у меня отвращение, - признавался "сионист" Канюк, - меня мороз по коже подирает, когда я слышу об Эрец-Исраэль и тех, кто ей верен. Фашистское государство, превратившее землю в высшую ценность".

     Неглупые арабы быстро сообразили, что сообщество "оккупантов", властителями дум которого являются интеллектуалы типа Давида Гроссмана и Йорама Канюка, можно уничтожить если не голыми руками, то, во всяком случае, при помощи камней в сочетании с завываниями о трагической судьбе "палестинского народа" (кстати, сам этот термин также был изобретен и "обоснован" израильскими левыми). Именно трещины в постсионистской идеологии израильского общества, а не транспортный инцидент в Газе в декабре 1987 года были истинной причиной развязывания первой интифады - "интифады камней".

     Точно так же "интифада Аль-Акса" началась не в результате восхождения Ариэля Шарона на Храмовую гору, а как прямое следствие позорного бегства нашей армии из Южного Ливана. Вот что говорил, например, депутат кнессета Азми Бешара, выступая перед израильскими арабами на митинге в Умм-эль-Фахме в августе 2000 года:
     "Хизбапла" победила, и мы впервые с 1967 года почувствовали вкус победы... В Ливане была предложена микромодель, которую нам следует внимательно изучить, чтобы использовать вытекающие из нее выводы для успеха нашей борьбы и для нашей победы" ("Вести", 28.02.2002).

     Сегодня голоса арабских общественных деятелей, откровенно призывающих использовать "ливанский опыт" войны на истощение для уничтожения Государства Израиль, слышны все сильнее и сильнее. И куда-то, по странному стечению обстоятельств, запропастились уверенные ораторские басы и дисканты отчаянных "борцов за мир", которые откровенно врали девять лет назад, успокаивая общественное мнение накануне и после подписания "соглашений со смертью" в Осло и Вашингтоне:
     "Если придет день, когда палестинцы нарушат подписанные с нами договоры, я скажу: "Хватайте их и везите в организованном порядке к границе с Иорданией. Если они не в состоянии жить с нами как добрые соседи, пусть убираются отсюда!"

     Нет, это сказал не покойный Рехавам Зеэви или здравствующий Авигдор Либерман. Приведенная нами цитата взята из статьи "голубя мира", писателя А. Б. Йегошуа в газете "Зман Тель-Авив" от 16 апреля 1993 года. По-моему, время заказывать автобусы, господин левый либерал... Пусть вам поможет в этом ваш коллега и единомышленник Амос Оз, чью статью "Дом на две семьи" я бережно храню все с того же 1993 года, правда, не с апреля, а с октября, когда договор в Вашингтоне уже был подписан. И вот что вы обещали, г-н Амос Оз:
     "Надо сказать об этом прямо: все, что палестинцы получили по договору, у них можно отнять в течение четырех-пяти часов, если возникнет такая необходимость. И палестинцы об этом знают, хотя, я надеюсь, до этого дело не дойдет" ("Новости недели", 29.10.1993).

     Так вот, г-н Оз, сообщаю: "До этого дошло". Действуйте! Президент Буш, я думаю, даст вам четыре-пять часов. Большего от него мы вряд ли дождемся...